1.Имя
Giovanni Rammsteiner/ Джованни Раммштайнер

2.Пол. Ориентация.
Пол: мужской.
Ориентация: Гетеро

3.Возраст
20 лет.

4.Внешность
Первое, что может броситься в глаза при виде Джованни – его огромные, закрывающие  пол лица очки с желтыми стеклами. Носит он их всегда и везде (вообще неизвестно, может у него целый склад с этими очками, поскольку ломает он их в процессе манги много и много раз) видимо для того, чтобы успешно скрывать «улики» своей собачьей сущности. Хотя, зная Джо, это было отнюдь не главным фактором -  скорее, пес руководствовался чувством комфорта, поскольку не все Церберы  переносят солнечный свет. За ними, естественно, глаз не видно, но не сложно догадаться, что цвет глаз – кроваво-алый, а сами глаза слегка раскосые, уходят уголками немного вверх.
Лицо продолговатое, очень светлое, близко к совсем уж бледному, однако имеет слегка розоватый оттенок – как у маленьких детей – слишком идеальное, как будто фарфоровое, матовое, кукольное; губы тонкие,  часто находятся в легкой усмешке, иногда показывая общественности белоснежный ряд зубов. Имеются шрамы в районе глаз - сказалась детская стычка и операция, которую перенес Джо после нее.
  Цвету волос позавидовала бы любая блондинка - слишком натуральный светлый блонд, с весьма странной стрижкой-каре. Волосы, к удивлению, послушные,(уж Мива умалчивает, стоит ли он каждое утро с расческой и феном возле зеркала или нет), всегда ложатся так, как надо – даже после самых тяжелых сражений.
Рост выше среднего (~180), достаточно мощного телосложения, хотя на первый взгляд может показаться палкой-хлюпиком. Конечно, красивого накаченного торса и пресса увидеть невозможно, но в силу упорных тренировок  на собственную силу и способности никогда не жаловался ни он, ни те, кто с ним, так или иначе, пересекался.
  В одежде весьма скромен:  строгий белоснежный костюм, всегда идеально выглажен и всегда идеально чист (до тех пор, пока не нарвется на очередную перепалку с Хайне); полосатая рубашка - вот она может быть в любую полоску, какая только может приглядеться. Чаще всего, конечно, стандартно черно-белая. Любит галстуки.
  И главная отличительная черта: с затылочной стороны надет ошейник цербера, который плавно переходит в позвоночник, и который удачно скрыт под рубашкой и стоячим воротником.

5.Характер
Спокойный Лис.
Рассудительность и спокойствие – главные черты Джованни.  В бытовых ситуациях типа времяпрепровождения с близняшками или любых других, Джо показывает идеальное спокойствие и ощущение, что все под контролем.  Даже первая встреча с Хайне начиналась отнюдь не с мордобоя. До поры до времени, конечно -  пока не срывает крышу цербером или азартом – самым сильным его чувством. Азарт – главная игра – игра на чужом разуме, на чужих эмоциях. Дайте волю психу поглумиться над вами и вашими чувствами, в которых вы и сами-то разобраться не можете – он с удовольствием воспользуется случаем и поиграет на тонких струнах вашего сознания. Ах, бедный, бедный Хайне.
Хитрый Лис.
Хитрость и изворотливость всегда идут в ногу; по лисьей улыбке можно понять, что Джо  всегда держит ситуацию под своим контролем и зачастую, он оказывается прав. У него всегда все просчитано до мелочей, до деталей. Чтобы все было идеально, прошло как по маслу.  И даже если он проиграет Хайне – это не проигрыш, а в его понимании временное отступление. Отступление, чтобы вновь вернуться. Такова логика. Можно даже позволить себе назвать её позитивной.
Скрытный Лис.
То, о чем он может думать на данный момент, догадаться сложно, поскольку не видно глаз, и выражение лица  его редко когда меняется на что-то более осмысленное, старясь донести своим видом какую-либо информацию общественности. Впрочем, он и не пытается. 
Единственное, что можно иногда заметить - так это полные бешенства глаза и оскал при сорванном разуме.(если по случаю очки вдруг разобьются) А разум говорит гуд-бай только в трех ему известных случаях: во время небольших встреч с Хайне, во время освобождения Цербера, и во время страшных потрясений, которые могут внезапно свалиться на голову неподготовленному к ним Джо. В таком случае он впадает в некое состояние шока и не может быстро скооперироваться и прийти к нужному решению проблемы.  Но такие пробелы бывают редко, но если бывают, то бьют очень сильно. Очень. А Джови хоть и сильный мальчик, все же, не настолько.
Ехидный Лис. Умный Лис.
Привычка – задевать за живое, чтобы сильно и чтобы очень больно; чтобы обжигало и окатывало, словно ледяной водой из ведра – это доставляет Джованни огромное неописуемое удовольствие. Садизм. Особенно если приходится квитаться со старыми знакомыми типа Хайне, вечно задевая крючком омут его прошлого.

Ты помнишь, когда мы в последний раз играли в ковбоев?

Однако, Джованни  вполне имеет в себе инстинкт не только самосохранения, но и «семейный», стадный, скорее, инстинкт. Достаточно только взглянуть на его  отношение с близняшками  - вполне себе братско-сестринские чувства по отношению к Локи и Ноки и Кампанелле.
...как когда-то были похожие к Лили и Хайне.

Но несмотря на все, Джо — все еще тот же Джо: маленький, зашуганный, разве что чуточку позрослевший.  В нем постоянно идет борьба цербера и человека — ровно также, как и у Хайне. Он одновременно хочет убить, но одновременно боится даже ранить — осколки прошлого неприятно впиваются в разум, заставляя резко менять вкорень тактику и поведение. Но это только в отношении Хайне. Потому что Хайне — прошлое, которое Джованни не хочет забывать . Ангелика проверяет его на прочность. Это — последний эксперимент, опыт, проверка. Либо же он сломается, либо нет. В какую только сторону — остается только догадываться.
Джованни  теряет память. Медленно, постепенно. Может, это из-за экспериментов, которые он выдержал в процессе всей жизни, может, Ангелика нарочно заставляет его забывать все, что происходило с ним ранее или с определенного момента. С одной стороны он старательно пытается забыть прошлое, с другой - не хочет это прошлое терять. 
Взаимная любовь, граничащая со взаимной ненавистью?
Но одно он знает точно: если кто и должен убить Хайне, то только он.
   
  Джо — челвоек  с двойной медалью, ведущий двойную игру. Поэтому никогда невозможно предугадать его дальнейший ход.

  -Развлекаешься, да, Джованни?
  -самую малость.

6.Биография

7.Род деятельности
Цепная собака.

8.Инвентарь
С собой носит очки, два пистолета серии Walther P38  — немецкий самозарядный пистолет калибра 9 мм.
Иногда Локи и Ноки.

9.Способности
Бытовые: иногда нянькается с близнецами.
Способности обычные: идеальное владение техниками восточных единоборств.
Способность цербера: быстрая регенерация ран и повреждений. Превосходная выносливость и скорость. Обостренные чувства осязания, слуха, обоняния и иже с ними. С недавнего времени – бессмертие. Выстрел в голову больше не имеет никакого значение – равно как и выстрел в любое другое место. Мозг отторгает пулю и восстанавливается.

10.Связь.
Пока что ЛС.

ПРОБНЫЙ ПОСТ
примечание: фанон - детская привязанность к Лили. Джо 12 лет.
Звынь — что-то звякнуло под левым ухом. Звынь — что-то явно опрокинулось, неприятно прорезав уши звонким металлическим звуком.
- ...Поднимайся — чей-то голос,  совсем рядом — мягкий, спокойный, уравновешанный, словно журчание маленькой речонки в чудо-лесу. - Ты слышал, что я сказала? Поднимайся.
По потвердевшей интонации голоса ему показалось, что лучше не заставлять повторять вопрос в третий раз.
Руки сами по себе стали нащупывать местность рядом с собой. Было слишком темно и как-то холодно. Пальцы неосторожно пытались нащупать опору, чтобы было проще подняться, а голос из темноты продолжал:
- Джо, мальчик мой, не заставляй меня ждать. - вдыхаемый от неожиданности воздух горчил своей напряженностью во рту. Пальцы, все-таки, нашли опору и попытка подняться увенчалась переменным успехом.  На ощупь и по положению было ясно, что ноги находятся на весу — мальчик на чем-то сидел.
Джо не до конца понимал, в чем дело и что происходит. Более того, он даже не понимал, кто с ним разговаривает.
«Где я? И почему...так темно? Хайне? Лили?»
- Открывай глаза — чьи-то руки осторожно обняли  за плечи и слабо встряхнули — ты можешь открыть глаза. Открывай.
- я...разве...они не открыты? - голос предательски дрогнул, заставив Джованни вмиг замолчать. Он очень боялся. Он не понимал, и потому боялся.
- Раз я прошу тебя их открыть, значит, нет, глупый мальчишка — женский голос раздраженно фыркнул в сторону. - открывай, у меня не так много времени.
Чуть помедлить, сделать очередное усилие над собой — Давай, Джо, у тебя получится. Ты же сможешь.
...Перед ним показались темные силуэты, слабо освещенные противным белым светом — лабораторная лампа светила прямо туда, где сидел Джованни. Мальчик тряхнул головой и часто заморгал, пытаясь сделать виднеющуюся перед ним картину четкой. В глаза словно насыпали песок, хотелось это выморгать, как попавшую неудачно рисничку.
- Плохо видишь? - женщина, чьи очертания стали более четкими стояла перед ним, скрестив тонкие руки на груди. Она смотрела внимательно, несколько хмуро, но в то же время, с интересом. Словно ожидала чего-то другого, но и этим результатом была вполне довольна.
Мальчик кивнул, поворотом головы осматривая помещение вокруг себя. Лаборатория. Снова...
Он остановил свой взгляд снова на женщине и трусливо поджал ноги под себя. Голые пятки почувствовали холод металлической кушетки. Джо смотрел на Ангелику — Мать — и ничего, ничего не понимал.  Хотелось плакать — бездумно, очень горько и очень много. Просто плакать, потому что хотелось.
- ...а...Хайне...Лили...они... - он заикнулся и пристыженно опустил взгляд -  вдруг он спрашивает что-то очень секретное? Но ему было  интересно, как там они — его друзья.
Друзья.
Внезапная дрожь разразила тело — каждый уголок неприятно взвыл, а разум противоречиво сорвался в истошном крике, представляя в мыслях недавно произошедшие события.

Кровь. Смерть. Лили. Удушье.

Глаза. Лили и Хайне.

Лили и Хайне.

- Лили мертва. - сладострастный голос Создательницы ударил звонким контрольным выстрелом — Джо на секунду посмотрел на нее в упор покрасневшими глазами, не веря своим ушам. Женщина тронулась с места и уверенно отошла куда-то в сторону. Очевидно, решила поднять опрокинутый поднос с использованными недавно инструментами.
Мертва? Что? Как? Неужели он... неужели я... неужели Хайне?
Руки сами по себе потянулись к лицу, закрывая глаза ладонями — так всегда делают люди, когда хотят заплакать.
- Как мертва?! Как это — мертва?! - шепот судорожно срывался с тонких губ.
Миллиарды звезд обрушились с неба на землю, осыпая обжигающей звездной пылью весь мир — каждая струна тела звенела собственный похоронный марш в разных тональностях.  Совсем недавно, совсем... совсем не так давно, он хотел рисовать цветы для нее — потому что ей они нравились. Она называла это «цветами» и они ей нравились. Он хотел их рисовать, он хотел их рисовать для нее.

Лили.

Лили.

Лили...

Слезы хлынули алым ручьем из глаз. Он даже не мог ничего сказать,кроме бездумно повторяющегося имени, этих пустых четырех букв. Он не понимал, он отказывался понимать — как?! Как так случилось?! Ведь она... она ведь сама не хотела никого убивать, она не такая. Она не виновата. Это не она, это... это все ты. Ты виновата. Ты сделала это с ней, с Хайне, с нами. Это ты, ты заставляешь всех страдать, ты.
...Кто-то резко обхватил оба запястья и развинул руки, открывая лицо — свет лампы снова ослепил. Вся грудь была в кровяных подтеках. Джо закрыл глаза. Было больно, жгло и щипело, словно после песка насыпали соли.
- прекрати лить слезы! - жаркая пощечина только усугубила ситуацию. Но было уже все равно. Она убила  Лили. Она убила его Лили.
- мой маленький, мой хороший... - тонкие холодные руки снова обняли за плечи, прижимая к себе. Весенний ручеек снова обволакивал  медовой струей созание - зачем нам с тобой кто-то. Ты у меня теперь есть, зачем нам кто-то еще? А ну прекрати плакать, мальчик мой. - она вытирала кровавые слезы и тихо мурчала на ухо, словно довольная кошка. Успокаивала, гладила по голове, щеке; целовала в больные глаза, горящие щеки...
Потому что у нее больше никого не было.
Потому что у него тоже больше никого не было. И она была права.
Не плачь, повторяла она. Неплачь, ведь ты можешь снова ослепнуть, глупый малыш Джо.
Джо плакал, потому что ему этого хотелось. Он плакал, потому что так делали люди, которым было очень больно. Он плакал, потому что так делали люди, когда хотели плакать.